Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

Известия / Четверг 15 июля 1999

В Нью-Йорке, на сцене Метрополитен-оперы, победоносно завершились двухнедельные гастроли балетной труппы Мариинского театра. Видавшей виды нью-йоркской публике были показаны обновленная "Спящая красавица", традиционная "Жизель", программа балетов Джорджа Баланчина, а также "Бахчисарайский фонтан" -- неувядающий цветок советского соцреалистического драмбалета. Все спектакли были даны по нескольку раз, дабы продемонстрировать заокеанским балетоманам весь цвет нынешней "кировской" труппы, а главное -- ее талантливых балерин. О размахе события говорит тот факт, что "Нью-Йорк таймс" посвятила гастролям петербуржцев целых восемь статей. В ожидании визита критик Тим Шолл подробно рассказал историю возобновления "Спящей красавицы", ныне представшей в оригинальных декорациях и в документально восстановленной хореографии Мариуса Петипа. А право судить наших артистов, естественно, было отдано опытнейшей Анне Киссельгофф -- самому влиятельному в США балетному критику из выступающих в широкой прессе.

Первые же слова г-жи Киссельгофф, которыми открывалась ее рецензия на 4-часовую кировскую "Спящую", звучали как приговор: "Длиннее не всегда значит лучше". Кое-что критику все-таки понравилось: например, гобеленообразные декорации, крепкое мастерство танцовщика Игоря Зеленского, темпы, в которых дирижировал Чайковского Джанандреа Нозеда. Однако в целом спектакль, по ее мнению, выглядит как лоскутная работа, сотканная из стилей разных эпох, в которые ставилась "Спящая". В новой работе театра она видит прежде всего реакцию на ненавистный советский вариант 1952 года. Авторские пантомимы, шествия и выходы фей, столь любовно выпестованные авторами спектакля, лишь немного развлекают просвещенную метрессу; у Петипа она более всего ценит танец. А восстановленные хореографические варианты пугают ее не столько незнакомостью, столько недостатком отточенности исполнения: незрелая Светлана Захарова превращает свою партию в коллекцию отдельных движений. "Где же та кировская выучка, которой так ослепила в 1975 году Людмила Семеняка на гастролях Большого?" -- вопрошает Анна Киссельгофф.

Посмотрев другие составы исполнителей, г-жа Киссельгофф немного смирилась и со спектаклем. Она хвалит мастеровитую Диану Вишневу, которая сумела, не исказив хореографии, дать ей современные очертания, и Алтынай Асылмуратову, любимицу Нью-Йорка еще с 80-х годов, танцевавшую зрело, таинственно и поэтично. Им обеим отлично помог златокудрый Андриан Фадеев, невинный принц и уверенный партнер. В партии Феи Сирени заслужили одобрение критика Дарья Павленко и Вероника Парт. (Кстати, коллега г-жи Киссельгофф Дженнифер Даннинг восхищается Ирмой Ниорадзе, решившей всю свою Аврору через чистый танец; примирение с эклектичностью спектакля она видит в том, как красиво танцовщики с телами и пластикой XX века проецируют на себя позы ХIX -- тут Даннинг перечисляет чуть ли не всю труппу, начиная с Софьи Гумеровой с ее изумительным торсом.)

Но только Анна Киссельгофф, трижды посмотрев новую версию "Спящей", примирилась с ее подробностями и характерными танцами (и даже стала волноваться за ее восприятие нынешней аудиторией), как ее ждало новое испытание -- объяснять, что такое пушкинский драмбалет Ростислава Захарова "Бахчисарайский фонтан" 1934 года. "Это римейк фильма Эйзенштейна, но без Эйзенштейна", -- кидается в бой Киссельгофф, тут же констатируя, что с этим балетом у массового американского зрителя сложились самые гармоничные отношения. Что ж, из Ростислава Захарова, вздыхает Киссельгофф, вполне мог бы выйти Баланчин, если бы не советская власть. Из исполнительниц она одобряет Ульяну Лопаткину. А вот Светлану Захарову Киссельгофф снова кроет последними словами -- ей подавай теперь Уланову, виденную в кино: та умела не делить роль на игру и танец.

Отдадим должное прозорливости критической дамы -- еще в первый день гастролей она написала: "Захарова бы лучше смотрелась в балетах Баланчина". Настал черед балетов Баланчина -- и Захарова получила свою долю похвал: в "Аполлоне" с Зеленским она станцевала "необыкновенно игриво". Все в порядке и у ее коллег: особенно одобряет Киссельгофф пару Диана Вишнева--Вячеслав Самодуров, но и остальные солисты (Ульяна Лопаткина, Илья Кузнецов, Антон Корсаков, Майя Думченко, Андрей Г. Яковлев, Вероника Парт, Эльвира Тарасова, Софья Гумерова) по большей части проходят ее экспертизу вполне благополучно.

Кто бы мог подумать? Ведь показывать Баланчина в Америке -- отчаянный риск. Но, как выяснилось, предел восторгов г-жи Киссельгофф еще не исчерпан. Во-первых, она, подробно разобрав все изъяны Захаровой в "Жизели", в итоге называет ее "впечатляющей актрисой" и балериной "с большим потенциалом". А побывав на завершающих гастроли спектаклях, наша грозная судия как с цепи сорвалась: "Всегда эти молодые балерины трусят и волнуются, вместо того чтобы с самого начала танцевать так же хорошо, как в конце гастролей". Героиней последних страниц рецензий Анны Киссельгофф стала Ирма Ниорадзе -- она покорила ее и скоростью в баланчинской Симфонии до мажор, и драматическим талантом в "Жизели", и тем, что Зарему в "Фонтане" исполнила просто как Теда Бара. В последних абзацах своих очерков самое строгое американское перо успокаивается и выводит слова про "чистоту кировского классического стиля".

Раз так пишет в "Нью-Йорк таймс" Анна Киссельгофф, значит оно действительно так и есть.