 Музыкальная критикаКоллективный разговор с БахомСегодня и завтра в англиканской церкви св. Андрея, расположенной в здании бывшей фирмыКоммерсантЪ / Пятница 16 июня 2000 Не секрет, что первый из европейского пантеона классиков (он же последний из корифеев церковной музыки) -- Иоганн Себастьян Бах -- давно превращен в священную корову музыки вообще. Портреты иконизируют высокий лоб, строгий взгляд и тяжелый композиторский подбородок. Биографические описания холодны, словно апокрифы. Сыновей Баха преследует слава отца, а жизнь самого Иоганна Себастьяна покоится где-то в основании немецкой культуры в целом. Каким был этот человек? Только ли из религиозности музифицировал он два Евангелия в переводе Лютера? Такие вопросы вправе задать себе каждый, кто за музыкой Баха не утратил интереса к личности Баха.
Однако в понятном соблазне сократить дистанцию между собой и гением до приватного диалога tete-a-tete всегда есть угроза все опошлить. Именно поэтому и был придуман коллективный разговор с Бахом. Для смелости выдвинули лозунг "C нами Бах!", очень, надо сказать, пригодившийся в общении с теми, кого приглашение в баховский проект перепугало насмерть. Затея и впрямь крамольная: пятнадцать действующих российских композиторов должны написать на стихи пятнадцати современных поэтов кусочки обязывающего сюжета (последние сутки жизни Христа). Точь-в-точь как в баховских "Страстях по Матфею".
"В этом проекте все объединяются и находятся в состоянии некоей проверяемости",-- рассуждает Геннадий Айги. И тут же сомневается в правильности коммунальной методы: "Мы обычно не говорим о таких серьезных вещах сообща, все это происходит разрозненно". Ольга Седакова тоже осторожничает: "Не пародия ли это, не концептуалистская ли штучка, от которых я, в общем-то, устала? Все понятно: то, что в большие времена делал один человек, сейчас, в наши слабые времена, должно делать множество людей".
Зато музыканты баховской темой воодушевились моментально. Ревниво распределив функции (один претендовал на хор, а дали арию; другого, напротив, приставили к речитативам, а он, может, побольше хотел написать), сочинили причитающееся и положились на исполнителей.
Состав впечатляет. Кроме ансамбля Opus Posth под руководством Татьяны Гринденко, привлечены труппа Татьяны Багановой "Провинциальные танцы", ансамбль древнерусской духовной музыки "Сирин" под управлением Андрея Котова, капелла музея "Московский Кремль" под управлением Геннадия Дмитряка, детская хоровая капелла Марии Струве, ансамбль ударных инструментов Марка Пекарского. В партии Матфея -- солист "Art Moscow Трио" Сергей Старостин, Иисус -- Михаил Давыдов, Пилат -- Федор Леднев, Иуда -- Андрей Котов.
Навестят ли публику сакральные переживания -- вопрос преждевременный. Кому-то, возможно, будет достаточно красоты самой затеи -- альянса современной музыки, поэзии и танца с народной моделью баховского протестантизма. Других, вероятно, заинтригует кто-то из участников. Впрочем, те, от кого ускользнет главное -- принципиальная бесконфликтность "Страстей-2000" в вопросах личного и коллективного, индивидуального и анонимного, религиозного и художественного,-- внакладе не останутся. Только еще сильнее привяжутся к Баху. Современные русские композиторы: Алексей Айги, Иван Великанов, Александр Вустин, Вячеслав Гайворонский, Андрей Дойников, Сергей Загний, Павел Карманов, Алексей Ларин, Владимир Мартынов, Владимир Николаев, ТПО Композитор, Борис Филановский, Юрий Ханин, Дмитрий Чеглаков, Алексей Шульгин, Александр Щетинский, Ираида Юсупова |