 Музыкальная критикаАдрес статьи: http://www.aif.ru/online/spb/634/10 Леонид Десятников: Не все знают, что в опере есть музыка16 октября исполняется 50 лет композитору Леониду Десятникову, которого друзья уже величают «пятидесятниковым». Юбилей ознаменуется интереснейшим событием — в этот день на сцене Мариинки будет дана опера Десятникова «Дети Розенталя» в постановке Боль...АиФ Петербург / Среда 12 октября 2005 16 октября исполняется 50 лет композитору Леониду Десятникову, которого друзья уже величают «пятидесятниковым». Юбилей ознаменуется интереснейшим событием — в этот день на сцене Мариинки будет дана опера Десятникова «Дети Розенталя» в постановке Большого театра. Причем гастроли не связаны с юбилейными торжествами, но — такое вот уникальное совпадение! В течение всего октября в Петербурге и Москве проходит фестиваль музыки Десятникова «Любовь и жизнь поэта». В нашем городе концерты состоятся: 14-го в Малом зале Филармонии, 24-го — в Капелле, 26-го в кинотеатре «Аврора», где прозвучат произведения для театра (в частности, для «Ревизора» в Александринке) и кино («Мания Жизели», «Подмосковные вечера», «Дневник его жены», «Олигарх»). Нет идеального результата— Леонид, так уж получается, что имена современных авторов, как и их произведения, становятся широко известными благодаря: скандалам. Подтверждение тому — «Дети Розенталя». Интересно, почему «борцы за идеалы искусства» сосредоточились исключительно на либреттисте Сорокине, а вас оставили в стороне? — Люди, которые это затевали, не знали, что в опере есть музыка, что есть композитор, что музыка вообще-то важнее, чем слова. — Зато, может быть, просветились и теперь знают? — Нет, так они ни черта и не поняли. Эти люди-бутерброды, пикитировавшие Большой театр, просто получили свои небольшие деньги, пропили их и обо всем забыли. — В зале-то не скандалили? — В зале был весь цвет московской: не знаю даже, как правильно сказать: интеллигенции?- весь цвет московской статусной богемы, приняли оперу хорошо. Но, конечно, не обошлось без случайных людей. По режиссерской задумке музыка долго не начинается, происходит некая пантомима, и какой-то человек на галерке нарочито грубо выкрикнул: «Когда музыка-то будет?» — Признайтесь, как вам, современному композитору, да еще из Питера, удалось прорваться на академическую сцену, да еще столичную? — Эта идея возникла года за три до премьеры, и не у меня, а у Эдуарда Боякова — директора «Золотой маски» и критика Петра Поспелова, который работал тогда в Большом театре. Они горячо убеждали администрацию, что театр должен иметь современную оперу. В конце концов, они прорыли — театр оперу получил. — С Сорокиным вы оказались единомышленниками? — Первый вариант либретто меня не устроил (мы общались по электронной почте), и мы договорились, что Владимир Георгиевич приедет в Питер. Буквально в ночь накануне его приезда меня осенило: опера должна быть построена таким образом, чтобы каждая картина представляла мини-оперу одного из персонажей. Я изложил идею, Сорокин, окрыленный, уехал и спустя короткое время прислал мне новый вариант, который и лег в основу либретто. — Как-то вы сказали, что принадлежите к породе людей, которым нужно все контролировать. Со знаменитым режиссером Някрошюсом из-за этого трений не возникало? — Общаться с ним было сложно, потому что Някрошюс — человек не очень высокой коммуникабельности. Какие-то вещи я излагал, но он не очень охотно шел мне навстречу. Я не настаивал, потому что когда имеешь дело с режиссером такого класса и такой высочайшей репутации, то лучше прислушиваться к его идеям, чем к своим сомнениям. Не могу сказать, что я безумно доволен результатом, но там есть так много грандиозных замечательных вещей! Не думаю, что режиссер, более покладистый, мог бы придумать что-то подобное. К тому же, мы никогда не имеем идеальный результат: — Критику на «Детей Розенталя» читали? — Всю, которая только была доступна мне в Интернете. В том, как ругают, как и в том, как хвалят, всегда интереснее не то, что человек о тебе говорит, а то, что он сам собой представляет. В общем, ты всегда чувствуешь этого человека и понимаешь, почему он так или иначе высказывается. Камерный человек— «Дети Розенталя» — самый грандиозный ваш проект? — Может, еще что-то пограндиознее будет. Но на сегодняшний день это самое продолжительное мое сочинение. Хотя слово «грандиозный» не очень подходит к этому произведению, потому что там есть легкость. Грандиозность — не мое слово, я — камерный человек. — Затворник? — И по характеру, и по профессии я обязан быть затворником. — На тусовки не ходите? — Это, видимо, доблесть, говорить, что не хожу. Множество людей сообщают об этом с необычайной гордостью. А для меня это просто не вопрос. — А не вставал вопрос, не перебраться ли в Москву? — Никакого желания переезжать нет, моя профессия не очень зависит от окружающей среды. Да я уже и привык к Петербургу, где живу 32 года, скромно, но комфортно, недалеко от Мариинского театра, в который время от времени хожу, наслаждаюсь всевозможной музыкой. — Профессия вас кормит? Или приходится подрабатывать? — 21 год назад меня выгнали с работы — я в театральном институте был концертмейстером. Если бы не выгнали, наверное, еще долго тянул бы лямку. В тунеядстве обвинить не могли, потому что я имел юридическую защиту как член Союза композиторов. Где лежит моя трудовая книжка? Давно ее не видел. Иногда возникает о ней вопрос, например, в консульстве. Тогда я приношу справку, что являюсь членом СК, пишу в анкете: свободный художник. Несколько высокопарно, но это официальное выражение. — Сочиняете, когда приходит вдохновение или когда получаете заказ? — Пишу, получив заказ. На этот сезон запланировано два сочинения — одно в честь 100-летия Шостаковича, второе — для столичного фестиваля «Возвращение». Вообще-то, когда мне хотят заказать произведение, сначала я говорю «нет», потом начинаю думать — мне надо создать какую-то болванку, концепцию в самом условном виде, чтобы обсудить это с заказчиком. Потом я как бы откладываю придуманное в заднюю черепную ямку и забываю на какое-то время. Ну а когда сажусь за работу, могу очень далеко уйти от первоначального замысла. — Сочиняете с помощью компьютера? — Нет, я ведь старомодный композитор. — Случалось, что говорили себе: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» — Но ведь Пушкин сказал это в молодом возрасте, а в моем, если уж и бывает, то грех признаваться. Современные русские композиторы: Леонид Десятников |