Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2001/04/03/27109

Ведомости / Вторник 03 апреля 2001

В Москве открылся международный фестиваль, посвященный 100-летию Большого зала Московской консерватории. Организаторам не удалось собрать солидного состава международных звезд, и на открытии главными гостями стал Валерий Гергиев с хором и оркестром Мариинского театра. Но плохая организация церемонии довела до невиданного провала даже такую звезду, как глава Мариинки.

Подготовка к фестивалю началась настолько поздно, что об участии в нем мировых звезд первой величины, расписание которых составляется на два года вперед, говорить не приходилось. И все же еще накануне фестиваля ожидался приезд любимицы Караяна меццо-сопрано Агнес Бальтсы и оркестра Чешской филармонии под управлением Владимира Ашкенази. Но в итоговой программе фестиваля на все три его недели нашлось место только отечественным оркестрам, включая рутинные консерваторские коллективы. Поэтому самым ударным мероприятием фестиваля должно было стать его открытие 1 апреля. Однако этот концерт превратился в плохо поставленный капустник с таким количеством накладок, которые заставили зрителей сменить первоапрельские улыбки на свист и злобные выкрики. Концерт, который назначили на 20. 00 из-за того, что Валерий Гергиев прилетал из Америки, задержали почти на час. (Опять же из-за Гергиева, который все это время репетировал со своим оркестром кантату «К 20-летию Октября» Прокофьева.) Томительное ожидание свело на нет задумку постановщиков (худрука «Геликон-оперы» Дмитрия Бертмана и директора «Росинтерфеста» Игоря Гуревича) оживить портретную галерею композиторов. Артисты миманса Большого театра, загримированные под классиков, гуляли по фойе, но быстро всем надоели. Вышедший наконец на сцену Святослав Бэлза даже не извинился за задержку (как не извинился никто и за отсутствие знаменитой сопрано Кати Ричарелли, заявленной в афише). Все это довело задыхающуюся без воздуха галерку до бешенства, и председатель оргкомитета фестиваля министр культуры Михаил Швыдкой долго не мог прочесть послание президента Путина. После этого началось лазерное шоу в духе дешевой дискотеки или мюзикла «Метро» в Театре оперетты. После звездочек, скрипичных ключей и фамилий великих музыкантов, бегавших по стенам и экрану, была исполнена Торжественная ода, специально написанная к 100-летию БЗК композитором-песенником Оскаром Фельцманом. Дубовая советская музыка заставляла вспомнить концерты в «Останкино» или сборные коммунистические концерты. Бэлза в дуэте с кукольным Эдуардом Апломбовым (выписанным из «Необыкновенного концерта» Театра Образцова) пытались шутить по поводу отсутствия Николая Баскова, но суммарное впечатление от концерта было скорее в пользу отсутствующей «притчи во языцех». Слабенькие музыкальные номера перемежались кинохроникой, довольно странно подобранной.

Многие из тех, кто действительно прославил БЗК (Долуханова, Архипова, Шафран, Голованов), показаны не были. Леониду Когану и вовсе не повезло: когда показывали его запись, экран уехал и включили свет. А когда после композиторского видеоряда, заканчивавшегося съемками гонимого Альфреда Шнитке, на сцену вышел живой гонитель Тихон Хренников, показалось, что организаторы вообще плохо понимают, на каком свете они живут.

Поздравления от великих (Ашкенази, Стерн, Ростропович) зачитывали дикторы, и только Монтсеррат Кабалье самолично записала видеооткрытку. Но вместо себя прислала дочку Монтсеррат Марти, слабенький голос которой вряд ли мог прибавить качества юбилейному шоу. Неожиданно долго выступал джазовый квартет Игоря Бутмана. А Дмитрий Бертман протащил артистов своего театра, которые самым пошлым образом, с ужимками и гэгами, исполнили Танец маленьких лебедей на «па-па-па». В привычное консерваторское русло концерт вошел только к концу первой части, когда на сцену после затянувшейся расстановки стульев и неловкой паузы вышел оркестр «Солисты Москвы», еще один содиректор фестиваля Юрий Башмет и израильский скрипач Шломо Минц, который уже бывал в Москве и с тех пор стал играть заметно хуже. Концертная симфония Моцарта и (уже без солирующей скрипки) Серенада для струнных Чайковского меньше всего напоминали шуточные произведения, но публика к этому моменту уже устала от несмешных острот Бэлзы и приняла «Солистов Москвы» на ура.

Потом все стали ждать спасительного Гергиева. Но когда около полуночи под сводами Большого зала зазвучала кантата Прокофьева, написанная на тексты Маркса, Ленина и Сталина, зал стал пустеть на глазах. Зрительский исход и дешевый трюк Бертмана, одевшего хористов Мариинки в тельняшки и красные косынки и выпустившего на сцену двойников Николая II, Брежнева, Ленина и Горбачева, напрочь испортили московскую премьеру кантаты. Прокофьев всегда умел писать гениальную музыку на сомнительные тексты, а Гергиев — один из лучших интерпретаторов музыки Прокофьева. Но когда исполнение сопровождается топотом и хлопаньем дверей, а на сцене вместо серьезного прочтения (что было бы куда смешнее) царит балаган, успех просто невозможен. Зато организаторы сэкономили на халявном шампанском, которое было обещано всем зрителям в финале.